Изучение родоплеменной системы является важнейшей составляющей в деле реконструкции этногенеза кыргызов. Уточнение происхождения отдельных племен и родов позволяет отметить знаковые вехи и этапы в процессе формирования этноса. В то же время изучение степени участия в этногенезе этого народа тех или иных компонентов в виде отдельных племен, родов и объединений, наряду с языковыми, археологическими, антропологическими данными дают возможность определить и этническое ядро кыргызов. Представители кыргызского племени кангды в настоящее время проживают в Лейлекском, Фрунзенском, Ноокатском районах Ошской области, частично в Базар-Курганском, Сузакском районах Джалал-Абадской области и в некоторых районах соседнего Узбекистана [1].

Самое ранее упоминание племени кангды мы встречаем в первом рукописном генеалогическом списке кыргызских племен “Маджму ат-Таварих“ Сайф ад-Дина Ахсикенти. Этот список датируется концом XV- и началом XVI веков и в нем приводятся данные о легендарных родоначальниках кыргызских племен. Согласно этому списку, первопредком племени считается некий Кангды, сын Салус-бека Булгачи. Последний является предком отделения “Ичкилик“ - “Внутренние“ [2] , которое наряду с “правым“ и “левым“ крыльями составляют триальную структуру родовой организации кыргызов.

Особенно важным представляется тот момент, что согласно современным генеалогическим спискам племя кангды причисляется к этому же отделению “ичкилик“ [3]. Все это, безусловно, подтверждает глубокую традиционность генеалогических схем кыргызов. Название племени и имя родоначальника Кангды указывает на его несомненную связь с достаточно известным в средневековой Азии народом/племенем канглы/канлы. Соотношение этнонимов кангды и канглы объективно отображает особенности кыргызского языка в частности, и кыпчакской группы языков (к которой причисляется современный кыргызский язык) в общем. Примером может служить кыргызское слово “кандуу“ - “крововавый“, узбекский эквивалент которого будет произноситься как “конли“.

Кто же такие кангды/канглы? Исследование С.Г. Кляшторного выявляет определенную древнейшую этнонимическую традицию, корнями уходящую во времена Авесты - цикла различных по происхождению и содержанию мифов, сказаний и религиозных предписаний ираноязычных племен Средней Азии и Восточного Ирана II-I тысячелетий до н.э. Дело в том, что именно в Авесте впервые упоминается Канга (Кангха), столица легендарного Турана [4]. Упоминание Канга (Кангхи) встречается и у Фирдоуси, который использовал архаическую топонимическую и этнонимическую номенклатуру Авесты, и располагал Канг - столицу Турана за Сырдарьей, на северо-восток от реки [5]. Сравнив название этого гидронима у Ибн Хордадбеха как “реки Кангар“ с данными древнетюркских рунических надписей о столице кангарасов [6] Кангу Тарбане, а также приняв во внимание сведения китайских исторических летописей о государстве Кангюй с упоминаниями в Авесте и “Шахнамэ“, С.Г. Кляшторный пришел к выводу о существовании на Средней Сырдарье древней этнонимической традиции. Прослеживается определенная трансформация названий топонимов/этнонимов/оронимов с единой основой - Кангха-Канг-Кангюй-Кангу Тарбан-Кангар-Кенгерес [7].

Одним из самых ранних известий о Кангюе являются заметки китайского путешественника Чжан Цяня, посетившего это государство во II веке до н.э. Китайские авторы пишут о нем как о большом государстве, населенном кочевыми племенами, но имеющем и города. Власть кангюйского владетеля простиралась до северных берегов Каспия, где ему подчинялось государство Яньцай - союз сармато-аланских племен, кочевавших между Приаральем и низовьями Волги. Кроме того, Кангюю платили дань пушниной племена лесного Приуралья - янь. Источники отмечают: “Царство Канцзюй. Зимняя ставка правителя в земле Лэюэни, в г. Битянь, который отстоит от Чанъани на 12300 ли. Не подчиняется “духу“. До [Лэ]юени семь дней конной езды, до летнего местопребывания правителя в Фаньнэй 9104 ли. [Население состоит из] 120 тысяч дворов, 600 тысяч ртов, а отборное войско из 120 тысяч человек. На восток до ставки духу 5500 ли. По обычаям одинаково с Большим Юэчжи. На востоке тесно связано с Сюнну“ [8]. Обычаи и одежда кангюйцев в те времена, по описаниям китайских источников, не отличались от сармат и алан [9] , т.е. не выделялись из круга родственных североиранских скотоводческих племен.

А.М. Мандельштам предположил, что кангюйцы были прямыми потомками ранее обитавших здесь сакских племен [10]. По мнению Л.А. Боровковой, кангюйцы по облику, обычаям и одежде были подобны даваньцам, которые по сообщениям “Ши цзы“ и “Хань шу“ были европеоидами, вели оседлый образ жизни и занимались земледелием. Она предположила, что и кангюйцы к IV веку н.э. перешли на оседлый образ жизни и при этом занимались отгонным скотоводством [11]. О силе их государства может говорить и тот факт, что чиновников империи Хань кангюйцы сажали ниже усуньских послов [12].

С начала нашего тысячелетия Кангюй оказывается вовлеченным в события связанные с крушением державы хунну. Завершающим эпизодом событий 91 г.н.э., когда произошло фактическое уничтожение могущества северных хунну, было бегство шаньюя Чжичжи на запад - в Кангюй. В пределы государства прибыло несколько тысяч подданых шаньюя, и если принять во внимание версию о тюркоязычности хунну, можно предположить, что началом постепенной тюркизации владения Кангюй послужило именно это переселение. Известно то, что кангюйский правитель поселил шаньюя и его народ на реке Или, отдав ему в жены свою дочь и часть своего войска. Проанализировав китайские источники, Л.А. Боровкова пришла к выводу о том, что граница между Кангюем и государством Усунь в I в.н.э. проходила по территориям немного восточнее озера Иссык-куль [13].

В середине V века мы наблюдаем перемещение с востока - из Западной Сибири и степей современного Казахстана на запад тюркоязычных огурских племен (он-огуров, сары-огуров) во главе с савирами, по мнению Питера Голдена, являвшихся частью племенной конфедерации теле и обитавших до откочевки на территориях между рекой Или, Западным Тянь-Шанем и районами Западной Сибири [14]. Эти перемещения должны были затронуть и кангюйские племена, которые с этого времени начали постепенно тюркизироваться.

В 554 году с востока на земли кангюйцев устремились тюрки-тугю, преследовавшие остатки разгромленных ранее жуань-жуаней. В 555 году войско тюркского Истеми-кагана достигло “западного моря“ - по мнению Л.Н. Гумилева, опиравшегося на известия Фирдоуси, - Аральского [15]. Кангюйские племена, по всей видимости, покорились тюркам-тугю, так как нет свидетельств войны с ними. В качестве оказавших сопротивление указываются лишь приаральские хиониты (сармато-аланы), вары и угры [16] , платившие раннее, как указывалось выше, дань именно Кангюю. В любом случае, тюрки-тугю, развязавшие в это время большую войну с эфталитами, должны были бы “замирить“ народы, оказавшиеся теперь в пределах каганата. Дальнейшие судьбы кангюйцев были связаны с тюркскими государствами. После распада единого каганата тюрков-тугю в 604 году, кангюйские племена и подконтрольные им земледельческие оазисы и города оказались под властью западных каганов. Центром их владений, согласно древнетюркским эпитафиям, являлся город Кангю-Тарбан, а сами они были известны тюркам-тугю под именем кенгересов. Как показало исследование С.Г. Кляшторного, город Кангу Тарбан упоминается персидскими и арабскими источниками под именами Тарбад-Тарбанд-Турарбанд-Отрар [17]. Судя по всему, вассальное положение кенгересов имело достаточно условные формы, иначе трудно объяснить двукратное бегство в их земли около 630 года западно-тюркского кагана [18].

Некоторые группы кенгереского населения оказались и в пределах восточно-тюркского каганата. Об этом говорит тот факт, что представители кенгереской знати занимали в государстве тюрков-туцзюе достаточно высокие должности. Известно о посольстве, отправленном в 618 году восточнотюркским Шиби-каганом в Китай - во главе этой миссии упоминается некий тегин Кан-хэ-ли. Имя главы посольства, по мнению Ю.А. Зуева, закономерно читается как “кангарлыг“, более того, в разделе “Тамги лошадей из вассальных княжеств“ труда IX века “Танхуйяо“ упоминается народ кан-хэ-ли, название которого также реконструируется как кангар [19]. Предполагается, что, являясь вассальным племенем восточных тюрков-тугю, они кочевали вблизи каганской ставки.

Переселение немалых масс тюркских племен не могло сказаться на языковой ситуации во владениях кангаров/кенгересов. Тюркизация областей Средней Сыр-Дарьи не могла быть сплошной и быстрой. Можно предположить, что ранее всех подверглись языковой ассимиляции именно кочевые кангары, к тому времени объединившие вокруг себя некоторые тюркские племена. Достаточно продолжительным процесс смены языка являлся для оседлых оазисов на землях “древнего Кангюя“. Исследователь С.Г. Кляшторный обнаружил свидетельства того, что у некоторых потомков кангаров еще в XI веке существовал так называемый “смешанный хорезмийско-печенежский“ язык [20] (i.e. this is how Biruni, writing in the 11th century, defined Kangar language, irrespective of S.G.Klyashtorny and not for “some descendants“. Kangars' language was Sogdian-influenced Türkic. The linguistic situation in the Kangar state was historically layered: nomadic Kangars spoke their Sogdian-influenced Ogur Türkic, the languages in the sedentary oases were Sogdian, Türkic, and their mixture intrinsic for bilingualism in closed quarters).

Кочевые кангары, как уже упоминалось, сплотили вокруг себя некоторые тюркские племена, в основном печенегов, и эта орда стала называться печенежской. Поэтому впоследствии, уже на границах Византии, греки зафиксировали самоназвание “кангар“ только у трех печенежских племен. Константин Порфирогенет так описывает печенегов восточноевропейских степей середины X века: “Должно знать, что пачинакиты называются также кангар, но не все, а народ трех фем: Иавдиирти, Куарцицур и Хавуксингила, как более мужественные и благородные, чем прочие: ибо это означает прозвище кангар“ [21]. Из этого следует то, что орда печенегов управлялась именно кангарскими родами. По мнению ряда исследователей, этноним печенег возводится к названию одного из сакских племен - пасикам-пасианам, упомянутым Страбоном в числе кочевников, сокрушивших около 130 г. до н.э. Греко-Бактрийское царство [22] (since the majority of the scientists agree that “Pasians“ is simply a misread scribal typo, the underlining tribe is that of the “Ases, or Asiani“ completely unrelated to the Sakas). По мнению П. Пелльо, печенеги под названием пей-жу, наряду с огурами и аланами, в VII в. упоминаются в китайской летописи “Суй-шу“ в разделе, посвященном племенной конфедерации теле [23]. В VIII веке печенеги Средней Сыр-дарьи упоминаются в форме пе-ча-наг в тибетском переводе уйгурского текста, повествующего о северных народах

 [24]. (Taking for accurate the etymology of Badjinak as “In-laws“, the Badjinaks were an Oguz-speaking Tele tribe, otherwise known under generic “Oguses“, taken by the Ogur-speaking Kangars as matrimonial partners, in-laws, and that union lasted for at least 4 centuries, from the 7th to 11th cc.

Ogur group characteristically uses “r“ instead of “s“ in certain conditions, and “dj“ instead of “y“ , a “dj“-dialect (Ogur: djulan, Djaik) vs. Oguz group: “z“, “y“, “i“, (Oguz: yilan, Yaik); the Ogur word-initial alveolar “dj“ (“zh“) where other mainstream languages have “y“ (“j“) is classified as South Kipchak: Altai, Chagatai, Karakalpak, Karluk-Uygur (Karakhanid), Kazakh, Khalai, Kyrgyz, Uygur, Uzbek. This is also a property of the Hun language, which also demonstrates its belonging to the “m“ side of the “m/b“ divide, typical among some southern Türks: Saklan belt, Balkars (“m“ magadir, Malkar) vs. (“b“ bagadir, Balkar); these alternations are completely transparent for the native speakers).

В результате падения Западно-тюркского каганата, печенеги приобрели известную самостоятельность. Однако их положение в это время трудно назвать стабильным - и если война 711-712 гг. с тюргешами [25] имела, скорее всего, локальный характер, то последующее противостояние проникновению в этот регион карлукских и огузских, а позже и кимакских племен приобрело характер борьбы за выживание. Ал-Масуди упоминает, что в IX веке шла жестокая борьба “между этими четырьмя племенами: баджанак, баджане, баджагард и наукерде и гузами, карлуками и кимаками“ [26]. Неравноправная война против огузов, карлуков и кимаков приводит к откочевке основной части печенежских племен в IX в. на запад [27] (In the pastoral nomadic societies, this outward migration has a peculiar leap-frog character: as the outer-most pastures on one side are forcefully annexed by the pastoral neighbors on that side, the displaced part of the people moves across the pastures belonging to their tribal confederation, and settles, with or without a violent conflict, on the fringes on the opposite end of the confederastion lands. That process of a roving migration, extended in time and space, brings about new alliances between the newcomers and the original owners of the pastures, on both ends of the domain, creating new compositions in the political, genetical, and linguistic fields).

Рассмотрение исторических судеб ушедших на запад и фактически сокрушивших Хазарский каганат печенегов не входит в задачи этой статьи, нас больше интересует их часть, оставшаяся в Средней Азии. Эти печенеги была инкорпорированы в состав племенного союза огузов - новых хозяев Средней Сырдарьи. Процесс ассимиляции огузами печенегов был достаточно скорым, уже с конца IX века печенегов не упоминает ни один из источников, при этом их сородичи, живущие в бассейне Эмбы-Яика, даже в X веке упоминались отдельно от огузов [28]. Таким образом часть печенегов была полностью ассимилирована огузами, что подтверждается списками легендарных огузских племен. Согласно данным Махмуда Кашгари [29] (XI в.) и Рашид ад-Дина [30] (XIII в.) в составе левого крыла огузов - “учуков“ встречается племя “бичинэ/бедженэ“. При этом некоторая группа покоренных огузами печенежских племен, судя по всему именно кангарские роды, сохранила и свое былое название - хангакиши. Ал-Идриси (XII в.) пишет: “Это очень большое озеро... в нем много рыбы - главной пищи того народа... на нем много пастбищ и плодородных мест, принадлежащих хангакишам. Это вид гузов, которые постоянно носят оружие, у них чрезмерные осторожность и мужество по отношению к соседним с ними видам тюрков“ [31]. В этом названии отразился их древний этноним “канг“ в форме “канга-киши“ - “люди Канга“.

Печенеги, вместе с огузскими племенами вошли в состав государства сырдарьинских йабгу (Oguz Il; in the east it reached Issyk Kul, 42.5°N 77.5°E, and Almalyk/Olmaliq, 41°N 69.6°E, in the south to Sairam/Sayram 42.3°N 69.8°E, lake Sayram 44.6°N 81.2°E, in the west the city of Yangikent, 46°N 61°E, which stands at the mouth of the river Syr (Syr-darya), and to the Kara-Kum 41.4°N 60.4°E, 40.3°N 58.4°E) с центром в городе Йангикенте [32] (Djanikand, Yenikent, Yanikand = New City, also Ar. al-Kariya al-Hadisa and Pers. Deh-i Hay, present Jankent). К этому периоду истории огузо-печенежских племен относится легенда, приведенная Рашид ад-Дином (XIII в.): “Канлы. В то же самое время, как Огуз воевал со своим отцом, дядьями, братьями и племянниками, делал набеги и грабил их страны, то из всего народа, все те из его родственников, которые присоединились к нему и стали с ним заодно, по соображению собственного ума сделали повозки и нагружали на них [все] награбленное, другие навьючивали добычу на животных. [Повозку по-тюркски называют “канлы“], по этой причине и они названы именем канлы. Все ветви канлы [происходят] от их потомства. Впрочем, Аллах знает лучше!“ [33]. Схожую легенду в китайской летописи “Юань ши“ (XIV в.) обнаружил исследователь А.Ш. Кадырбаев: “Канглы (Канли) это есть то, что в эпоху Хань (206 г. до н.э. - 220 г. н.э.) называлось Гаочэ-го - страна высоких повозок“ [34] (Gaoche are also identified in the Chinese annals as Tele/Chile, i.e with Oguzes).

В начале XI века, на огромных просторах степного коридора от Монголии до Европы состоялись события, ставшие судьбоносными не только для Азии, но и определившие по своей сути и будущее Европы. Происходят крупные перемещения кочевых племен на обширном пространстве степей от Оби и Иртыша до Арала и Каспия. Цепь перемещений больших массивов кочевников в итоге затронула и владения сырдарьинских огузов, где и проживали печенеги. В бурном водовороте вызванных этими событиями миграций оказались и кыпчаки, которые граничили с огузами Приаралья и Северного Прикаспия и имели до этого времени с ними мирные отношения. Под давлением наступавших с востока кочевников, кыпчаки постепенно овладели землями огузов, которые распались на несколько группировок. Эти события отражены в сообщении армянского летописца Матфея Эдесского, писавшего о том, что в середине XI века народ отц (змей) разбил племя хардеш (рыжеволосых), которые обрушились на узов (огузов) и печенегов и совместно с ними двинулись в пределы Византии [35]. Основная часть огузов уходит в Нижнее Поволжье, южнорусские степи и на Балканы, другая - уходит в Мавераннахр и Хорасан, к родственным сельджукским племенам [36].

По мнению К.И. Петрова, продвижение кимако-кыпчакских племен в южном направлении стало принимать систематический характер с конца X - начала XI века и во времена Мукаддаси (980-е годы) они уже кочевали в низовьях Сырдарьи [37]. Около 1030 года кыпчакские племена появляются на границах Хорезма - о них пишет хорезмшах Алтунташ (1017-1032): “Кроме того, вчера вечером пришло письмо от ходжи Ахмеда, сына Абд-ас-Самада, кедхудая, что кечаты, джиграки и хифчаки волнуются из-за моего отсутствия, как бы не стряслось беды...“ [38].

Оказавшиеся под властью кыпчаков огузы и печенеги инкорпорируются в кыпчакский племенной союз. Именно с этого времени - с середины XI века начинается процесс постепенной их ассимиляции. Первым отметил связь кыпчакского племени канглы с кангарами/печенегами С.П. Толстов. Он пришел к выводу о переоформлении имени кангар в канглы в результате ассимиляции кыпчаками части огузо-печенежских племен [39].

По мнению С.Г. Кляшторного, принятие этого имени первоначально кыпчакской знатью выражало их стремление связать себя с древней генеалогической традицией завоеванных земель, прежде всего по Сырдарье, и таким образом, легитимизировать свои права на власть над указанными областями [40]. Это отразил и знаток тюркских языков Махмуд Кашгари, писавший, что “Канглы - один из великих людей из кыпчаков“ [41]. Мусульманские авторы XII- нач. XIII вв. употребляют значения кыпчаки и канглы как синонимы [42]. Позднее, в XII веке мы встречаем кангароглы (кангар-оглы - потомки кангаров - А.Р.) в числе племен кыпчакской конфедерации у ан-Нувейри, ибн-Халдуна [43] и Рукн ад-Дина Бейбарса [44]. (Fortunately, we do not need any convoluted explanations for esteemed Kangars to be one of the great people of Kypchaks; Kypchaks absorbed, i.e. annexed neighboring territories for their own herds, and the locals, be it Oguzes, Kangars, or less powerful Kipchaks or Kimeks, had a decision to make, to remain in place under a dominance of their new masters to use wasteland pastures, or leave for better pastures and alliances. Those who remained received various statuses, depending on their strength, pedigree, and accomodation to the new conditions, which may include their fighting abilities, weapons manufacturing abilities, acceptance of a secondary status for formerly ruling tribes, marriage alliances, selection to be a matrimonial partner, and many others. The impetus for legitimatization may conceptually be among these factors, but with all other circumstances, it is a mere slim chance. That Kypchaks and Kangars were used as synonyms only indicates that they are synonymous, of the same root, and the depiction of Kypchaks and Kangars as incompatible opposites is incorrect. From the description of the Middle Age Kypchaks and the Kypchak confederation we know that under the name Kypchak stand a number of very different tribes, many of them have a pedigree of antiquity and royalty, and that may be a psychological reason why the Kypchak confederation had such a difficult time to consolidate under a single dominating rule.)

Согласно исследованию С.М. Ахинджанова, племя канглы обитало до монгольского нашествия в основном в Сыгнакском владении кыпчаков, и кочевало летом на Иртыше, а зимой уходило в долины Сырдарьи, Чу и Таласа. Сообщения о кочевьях канглов в верховьях Иртыша по соседству с найманами встречаются и у Рашид ад-Дина [45]. Хан-историк Абулгази приводит интересные сведения: “Канглы жили с туркоманами, перешедши в область тюркменов, они поселились на берегах Иссык-куля, Джуды и Телеша, здесь жили много лет“ [46]. С.М. Ахинджанов справедливо отмечает, что “тюркменами“ Абулгази называет не туркменов, а карлуков. Это сообщение для нас очень важно - оно фиксирует кочевья канглов вблизи Иссык-куля, на землях совпадающих или смежных с местами современного обитания кыргызского племени кангды. Известно, что карлукские племена прикочевали в Семиречье и на Иссык-куль еще в VIII веке после серии неудачных войн с уйгурами. Под их властью оказалась и бывшая столица кенгересов КангуТарбан/Отрар. Известно, что в 812 г. под Отраром арабские войска Фадл бен Сахла разбивают карлукского джабгу, который скрывается в стране кимаков [47]. Именно из среды карлукских племен, по мнению О. Притцака, в конце IX и начале X вв. и происходит династия государства Караханидов, ханы которой в конце X - в XI вв. завоевали Семиречье, Центральный Тянь-Шань, Фергану, а затем покорили и Мавераннахр [48].

Уже к XII веку происходит постепенное ослабление власти караханидских ханов. Как сообщает Джувейни, владетель Баласагуна “...теперь не силен и не могуч. Карлуки и тюрки-канглы не только не утруждают себя в верности ему и досаждают ему, совершая набеги на его поданных, грабя скот и имущество“ [49]. Усиление бывших вассалов сразу же отразилось во внешнеполитической сфере - согласно китайской летописи “Цзинь ши“ (XII век), при чжурчженьском (Jurchen, a branch of Manchu, Tungusic people) императорском дворе были приняты канглийские послы [50]. Непростые взаимоотношения караханидских ханов и канглов в XII веке обострились настолько, что доведенный до отчаяния и будучи не в состоянии отбить набеги канглов, правитель Баласагуна обратился за помощью к кара-кытаям (киданям). Владыка кара-кытаев не замедлил воспользоваться предложением караханидского хана и “...гурхан воссел на престол Баласагуна. С потомка Афросиаба он снял титул хана, дав ему титул илек-туркмен... Когда прошло некоторое время, и его люди освоились и скот их набрался в теле, он подчинил канглы под свою власть“ [51] (“descendant of Afrosiab“ in a figurative sence, Afrosiab was definitely not connected with Karluk Karakhanids; the part “siab“ in his name points to a connection with Siyavush, an ancient king and dynastic line of the ancient Turan, the Siyavarshan of the Avestan and Pehlevi myths; the story of Siyavush is terminologically and geographically analyzed by Yu.Zuev, 2004, “Seyanto“). Однако признание канглами власти кара-кытаев, было по всей видимости, недолгим. Данные китайских летописей говорят о том, что канглы имели достаточно тесные отношения с Хорезмом. Вообще, кыпчакские племена, в том числе и канглы, играли в Хорезме исключительную роль. Именно этим можно объяснить считающееся ошибочным утверждение Джувейни о происхождении Теркен-хатун, матери последнего хорезмшаха Мухаммада, из кыпчакского племени канглы [52]. Более того, канглы имели связи и с центральноазиатскими государствами. Известна тесная, а возможно и генетическая, связь канглов с кераитским улусом Тогрул-хана (Ван-хана кераитского - А.Р.), занимавшего земли в районе реки Тола, в среднем течении Орхона и бассейне реки Онгин в Северной Монголии. Представители канглийской знати, например упоминаемый “Юань-ши“ некий Кайранбай, служили при дворе кераитских ханов, а китайское сочинение “Менуэр-шицзы“ (unofficial history of the “Yuan“, the Chinese code name for the Chingizid Mongols, “Mengwuer shiji/shi-chi“蒙兀兒史記, “Historical Record of the Mongols“ by Tu Ji 屠寄 ) прямо пишет об их родстве: “Кераиты были предками канглы. Западные именовались канглы, восточные кераитами“[53] (Chinese testimony is upside down, Kangars in the historical literature are about 2 millennia older then Keraits, but again in the literature Keraits are held as a Mongolian tribe, which would imply that a Kangar tribe joined a Mongol confederation sometime in the Late Antique-Early Middle Age time, and by the time when they encountered Kangars during Chingizid period, they were already undistinguishable from the Mongols).

Во времена монгольской экспансии часть канглов оказала сопротивление туменам Чингис-хана. Читаем в “Юань-ши“ биографию кангла Асан-буки: “...С самого начала становления монгольского государства, в то время когда Тайцзу (Чингис-хан) громил канглы, его бабка стала вдовой... В стране (канглы) царил беспорядок, семья была разорена“ [54]. Разоренные степи канглов восточнее реки Урал проезжает Рубрук - “Прежде там были некие команы (кыпчаки), называемые кангле“ [55]. О завоевании земель канглы монголами рассказывает и “Сокровенное сказание“: “...так как Субеетай-Баатур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено еще при Чингисхане, а именно - народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Оросут, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет, а также и городов за многоводными реками Адил и Чжаях...“ [56]. Упоминание канглов-канлин наряду с кыпчаками, которые в те времена были достаточно многочисленным племенем, говорит о значимости канглов в иерархии степей монгольского времени. Другая часть этого племени признала власть Чингис-хана и участвовала в их походах на запад - в составе монгольских войск упоминается владетель Алмалыка канглы Сокнак-тегин. Некий Айбай из канглы, находясь в подчинении Субудай-багатура участвовал в походе против кыпчаков, канглы Айбобаяут участвовал в походе на юг, канглы Хайду состоял в войске Мункэ-хана и т.д. [57]. Позднее, наряду с карлуками и кыпчаками, канглы вошли в состав специальных воинских контингентов империи. В 1286 г. по приказу Хубилай-хана в империи были сформированы подразделения гвардии из кыпчаков и канглы [58]. В 1308 году кыпчакская гвардия была разделена на гвардии правого и левого крыла, а в 1310 г. переформирована и усилена дополнительным контингентом войск гвардии канглы. Интересно и то, что все воины из канглы, служившие в других войсках, были отобраны для службы в гвардии [59].

Монгольское завоевание привело к значительному изменению этнополитической ситуации на огромных пространствах от Китая до Европы. В водовороте переселений, как насильственных и вынужденных, так и добровольных (в составе монгольских орд) оказались и канглы. Частицы этого племени докатились в составе кочевых орд вплоть до Европы [60]. При этом представители этого племени остались кочевать и на своих прежних землях по Сырдарье и на Тянь-Шане.

По замечанию Тынышпаева М., во времена Тимура канглы обитали между реками Сырдарья и Талас [61]. К этим временам можно отнести казахское предание, объясняющее этноним канглы с точки зрения “народной“ этимологии: “Название народа канглы, очень древнее, но приобрело почет и славу только со времен Тимура, а произошло так: после жестокого боя, Тимур увидел окровавленного всадника и спросил “Кто этот канлы?“. На что последовал ответ “раб твой канглы“ [62].

После образования государства Могулистан, канглы вошли в состав могулов. Причем в Могулистане появляется и другое наименование канглов - бекчик, по имени одного из предводителей аймака канглы, некоего купца Бекчика, оказавшего помощь Тоглук-Тимуру в его пути из племени дохтуй в Аксу, к эмиру Пуладчи. Согласно “Тарихи Рашиди“, после смерти Вейс-хана в 1428 году “бекчики“ ушли от Исан-буги, и их предводитель Мир Хакк-Берди бекчик обосновался на Кой-Суйи на Ыссык-Куле, устроил своих людей на острове и начал нападать на Сайрам и Туркестан. По всей видимости прав В.П. Юдин, считающий, что название бекчик бытовало только в могульских верхах, а “народные массы продолжали употреблять древнее название“ [63]. Бекчики упоминаются в списке племенных подразделений войска Султан Саид-хана. В последующее время их представители действовали по всей Могулии. По мнению В.П. Юдина, могулы говорили на тюркском языке кыпчакского типа, близком казахскому и кыргызскому языкам [64] , что по своей сути неудивительно. Как описывалось выше, в образовании канглы существенную роль играли именно кыпчакские племена. Впоследствии, после распада Могулистана, могулы-канглы вошли в состав казахов. Казахское племя канлы входит в Старший жуз и проживает в южной части Казахстана [65] , на прежних землях своих предков - кангаров. Вместе с племенем дулат они составляют подавляющее большинство населения этого жуза.

Возникает вопрос о периоде вхождения племени кангды в состав кыргызского народа. Родоплеменной список кыргызов в “Маджму ат-Таварих“ указывает на то, что это племя вошло в состав кыргызов не позднее XV века, т.е. еще до того, когда те признали власть могольских ханов. Об этом говорит и тот факт, что род кан (“кан“ является основой термина “канлы“, где “лы“ является суффиксом - А.Р.) встречается у самой близкой к кыргызам в языковом [66] отношении народности - южных алтайцев [67]. Все эти факты позволяют предположить, что племя кангды вошло в состав кыргызов во времена до XV века, когда кыргызы и южные алтайцы входили в единую общность. По нашему мнению, эта общность населяла южные склоны Большого Алтая (включая современные российский и монгольский Алтай), Прииртышье и земли северной Джунгарии. В Прииртышье под 1407 годом упоминаются кыргызы в связи с походом против них Золотоордынского Пулад-хана. Махмуд ибн-Вали пишет об этом: “Поручив охрану Прииртышья эмирам племени бахрин, полностью преградили путь кыргызам“ [68]. Впоследствии, возможно из-за ойратской междоусобицы в первой половине XV века [69] , кыргызы были вынуждены покинуть эти земли и откочевать на юг, в Семиречье и Восточный Туркестан. Об этом под 1770 г. упоминает китайская летопись “Сиюй чжи“ (maybe “Xiui chji“, “Description of the Western Lands“; this is a copy of a Chinese rendition of the diplomnatic exchanges with the “Western States“, apparently not published in China; from the collection of the Russian/USSR/Russian State Library, now known as “Lenin library“, link. Описание: небольшая публикация Г. П. Супруненко «Некоторые сведения китайских источников XVIII в. о киргизах». IX научная конференция «Общество и государство в Китае»: Тезисы и доклады. М., 1978. Ч. 2. С. 39. № 43. На основании рукописей из ф. 274, № 287, 289 “Сиюй чжи“ и “Хойцзян чжи“ она поставила вопрос о расселении киргизов в Джунгарском ханстве, большинство среднеазиатских ученых придерживаются мнения, что в результате нашествия джунгар киргизы и казахи полностью откочевали из своих земель; См. также: Хафизова К. Ш. Рукописи о Тарбагатае в коллекции К. А. Скачкова // Тез. докл. XV научной конференции «Общество и государство в Китае». М., 1984. Ч. 2. С. 168—173.): “около 330 лет назад (примерно 1440 г. - Р.А.), часть кыргызов, спасаясь от беспорядков, бежала и нашла приют в горах Тянь-Шаня“ [70].

Мы уже упоминали о сведениях Рашид ад-Дина о кочевьях канглов в XIII в. в верховьях Иртыша, по соседству с найманами (Naimans, or Keraits, may be a branch of the Kangars, incorrectly attributed to the Mongols). Именно эти канглы/кангды и вошли в состав кыргызского народа.

Кангар, кангха, кангюй, кенгерес/кангарас ( ), кангарулы, кангарлы, кангулы, канглы, кангды это всего навсего разные названия одного и того же народа, или народов и племён с общими корнями и происхождением в разное время. Имя кангл’ов в «Юань-ши», в «Юань-чао-ми-ши», в «Гинь-ши» изображается самыми разнообразными знаками. В тюркской традиции изобретение колеса приписывается Канглы-Кенгерам. История приписывает изобретение колеса сумерийцам (шумерам),  чье самоназвание было Кенгиер. Колесо в тюркской легенде названо “Канг“.

Канглы с древних времен существовали в Индии (область Кангра), и на Кавказе - где был союз Кангарк. Судья по тамгам в Кавказский союз Канкарк (была также одноименная область) входили огузы Баяндур , Бечене и Чепни . По армянским источникам область Кангарк еще существовал до н.э., хотя армянские историки предпочитают умалчивать о древних тюрках упоминаемых в арм. хрониках. Есть крупное племя канглы у башкир. Масуди пишет про родственные народы башняк (печенеги), баджны, башкорт, наукерт которые вышли из страны кангар, когда проиграли войну против коалиции кимаков, огузов, карлуков и хазар. После поражения ушли на запад и сев.-запад. Кангары оставили богатый след в топонимии.

Jean Pierre Abel Remusat (1788–1832) переводит имя Khang-kui «жилище канов» (demeure des Khang). Полагая со своей стороны, что имя Кангюй не имело, по всей вероятности, ничего общего с именем Kangli, он замечает, что по странной случайности оно служило при династиях Суй и Тан для обозначения страны канглов. (Jean Pierre Abel Remusat, “Recherthes sur les langues turtares“, Paris, 1820, vol.1, p.315).

По мнению Neumann (1793-1870), истинное имя народа, который китайцы называли Кангюй и Канглы,   и изображали самыми разнообразными знаками, есть Хангар (Changar), так как османские турки и теперь еще тюрков и монголов Средней Азии называют Хангар, и это же имя, по Константину Порфирородному давалось храбрейшим между печенегами (Karl Friedrich Neumann “Die völker des südlichen Russlands in ihrer gechichtlichen entwickelung“, 1847, s.111).

Exerpts from "yuan shi" on Kangars, in Emil Bretschneider (1833-1901, “Mediaeval Researches From Eastern Asiatic Sources“, v.1, 1887,  re-published in 2001 p.302:

В гл.136 (cxxxvi) мы находим биографию А-ша-бу-хуа, который был принцем правящей семьи къанг-ли. Утверждается, что когда Чингиз хан разорил страну къанг-ли, их правитель умер, и оставил вдову, принадлежавшую к племени шен-мие гу-ма-ли. Вследствие порушенного состояния ее дел она долгое время не могла покинуть свою страну. Впоследствие, однако, через какое-то чудесное содействие, получилось так, что у нее неожиданно появились богато нагруженные верблюды. Вследстве этого она поехала со своими двумя сыновьями Къю-лю и Я-я в резиденцию императора, и после двух лет вернулась домой, оставив своих сыновей с О-го-тай (-ем). Тринадцать лет спустя она опять поехала к “монгольскому“ двору в Хо-лин (Каракорум) повидать своих сыновей, которые были с императором Менг-ко (сноска 737 - Ее приключения послужили материалом для китайской драмы). А-ша-бу-хуа, в чьей биографии эти подробности были найдены, был внуком этой леди и сыном Я-я. А-ша-бу-хуа, который был генералом армии Кубилая, умер в 1301 г. Его сын Тъо-тъо был выдающимся офицером телохранителей Кубилая. Он был удостоен титула Юн чунг ванг. Его сын Те-му-р-та-ши был министром при последнем “монгольском“ императоре Шун ти. Его биография находится в гл. 140 (cxl). Я-я также оставил сына по имени Уа-то-ман (Осман).

Гл.123 Ай-мо принадлежал к племени ба-ду къанг-ли. Он сопровождал Су-бу-тай нойона, когда когда тот вел войну против кин-ча (кипчаков). Его сын Йе-су-таи-р отличился при завоевании китайской провинции Фу-киен и в экспедиции в Джи-пен (Японию). Он умер в 1288 г.

Гл.133 Йе-су-де-р, сын Ай-бо Бо-я-ву (ссылка 738 Под Бо-я-ву вероятно надо понимать Баяутов. Это было, согласно мусульманским авторам (ссылка на д“Оссона, 197) названием одной из ветвей канклы к которому принадлежала Турхан хатун - мать Мухаммед Шаха Хорезма. В Хорезме находилось большое количество канглов, когда “монголы“ впервые вторглись в эту страну).

Гл.134 Тъу-ху-лу, на службе у Кубилай был его девятый сын - А-ли-та-ши, который был внуком принца канг-ли - И-на.

Гл.134 В этой же главе находится биография Уа-ло-сзе (сноска 739 - Имя этого человека изображено такими же китайскими иероглифами какими в Юань ши в общем представляется назвние России.), который был секретарем преемника Кубилая. Его отец Минг-ли Те-му-р возглавлял эту же канцелярию при Кубилае, а его дед Хай-ду служил в армии хана Мангу. Его прадед Ха-ши Бо-яо (см. сноску 738 - о баяутах) сдался в давние времена “монголам“ и был назначен управляющим стадами, принадлежавшими матери Кубилая. Сын Уа-ло-сзе - Къинг-тъунг, который служил при последнем “монгольском“ императоре Шун ти, имеет отдельную биографию в гл.142 (cxlii).

Гл.135 Тъа-ли-чъи служил у Кубилая, его отец Йе-ли-ли-бо сдался Чингизу. Там же : Минг-ан, также канглы на службе Кубилая.

Гл.205 (ccv) под рубрикой “Офицеры негодяи“ мы находим биографию канглы Ха-ма.

Выдержки о Кангюе и Канглах из фундаментального труда Н.А.Аристова «Усуни и кыргызы или кара-кыргызы» (С.-Петербургъ, 1893 г., стр.122-123):

“…когда тукиюесцы подчинили себе канглов, то вынуждены были, после непродолжительного сопротивления, покориться им и сами иданьцы. Силы последних, не встречая уже опоры в кангюйских кочевниках, так ослабели, что Вахрам-Чубин, в конце VI века, мог взять Балх и опустошить кушанские земли даже на севере Аму-дарьи. После этого туркам уже нетрудно было сделаться полными хозяева Мавераннагра. Легкость подчинения тукиюесцам кангюйских кочевников зависела, вероятно, от одноплеменности их с турками. Если доверяться сходству имен, то, без сомнения, кангюйцы были предками канглов, тюркского племени, остатки которого поныне существуют между родами казаков и узбеков. Кангюйцы, покоренные тукиюесцами, перешли потом в VIII столетии под власть карлыкских ханов и появляются на страницах истории под именем канглов лишь в начале XII столетия, когда один из ослабевших карлыкских илеков, не имея сил укротить набеги канглов на свои земли у подножия Александровского хребта (later successfully again renamed to Lenin, Stalin, or the like, mountains, following the Aleksander example), призвал на помощь каракиданьского Гурхана. В начале XIII века канглы составляли главную часть армий Султана-Мухаммеда Харезм-шаха, неудачно защищавших от монголов Отрар, Самарканд и Харезм. Печенеги, узы (гузы), команы (половцы), кипчаки – все это, вероятно, лишь роды и отделы канглов, подвигавшиеся на запад и юг из кангюйской степи.»

Wilhelm Schott (1802-1889) отождествлял кангл’ов с kangar’ами и с кангюй’цами Ханей. Соглашаясь с первым, Bretschneider замечал по поводу Кангюя, что тут только сходство звуков, ибо знаки разные (Bretschneider, Notices, 1876, p.76). Но ведь и имя кангл’ов в «Юань-ши», в «Юань-чао-ми-ши», в «Гинь-ши» изображается самыми разнообразными знаками, однако это не мешало самому Bretschneider признать, что все это одни и те же канглы (Bretschneider, Notices, 1876, рр.73, 74 и пр.).