Дорога Алтайской лингвистики длинна и извилиста. Выросла она из библейских историй и их концепций. Адам родил Сета, Сет родил Еноса и т.д. Все мы имели один общий корень и общий язык. И как все дети отличаются от своих родителей, языки начали особобляться. В какой-то момент человечество прошло через бутылочное горлышко, и процесс дифференциации начался заново. Ной произвел семитского Сима, африканскоого Хама и Евразийского Яфета. Семитская и африканская линии оставались неразветвленными до периода лингвистического творчества, но Яфет оказался настоящй лингвистической жилой. Он произвел ветви и ветви потомков, некоторые определенные лингвистически, остальные географически или этнически. Современная лингвистическая терминология все еще использует библейские истории, семиты называются от Сима, и хамиты называются от Хама. Просто и ясно. Несчастные люди, пропустившие благости иудео-исламо-христианского просвещения должны были придумать их собственную терминологию, определяя языки по имени ими говорящих. В то время как другие науки разработали альтернативные терминологии для описания альтернативных явлений, лингвистика осталась верной своим корням, и теперь те, не наделеные библейскими идеями, также используют эти давно порожднные научные названия. В физике, необнаруживаемый эфир был заменен необнаруживаемой Тёмной материей, отражая научный прогресс, но в лингвистике Сим - это Сим, и Хам - это Хам, что демонстрирует непоколебимую верность. Разве что библейские предки были возведены в статус эпонимов.

Библейская модель не только остается нетронутой, она продолжает плодиться, производя Ностратические, Сино-Кавказские, Дене-Кавказские и т.п. наросты. Потребовалось сотни лет на то чтобы додуматься, что модель не годится, и придумать замещающую Волновую модель (Wave model). Может понадобиться вымирание еще поколений лингвистов чтобы довести модель Семейного Древа до подобающих ей размеров. Торопиться некуда. Наука может и подождать.

Библейская модель предполагает, что в какой-то удаленный момент времени существовал сформированный язык, который ращеплялся в различные диалекты, а те вырастали в языки и языковые семьи. В большинстве случаев, это заблуждение. Крошечным группам охотников-собирателей для выживания были необходимы большие территории, достигавшие территорий других и инициировавшие социальные обмены. Это были дни, или, вернее, многие тысячелетия, креолизации. Генеалогическое древо имело форму травяного газона с побегами, разбегающимися от каждого клана и переплетающимися с побегами соседей. После засухи, оставшиеся в живых островки начинали процесс возрождния заново несчетное количество раз. Появление подсечно-огневого земледелия и животноводства подтолкнуло креолизацию в более плодородную сторону, Генеалогическое древо приняло форму отдельных кустарников растущих на травяном газоне. Выравнивание стало большим фактором в общении, оно затронуло все лингвистические аспекты, типологию, синтаксис, морфологию, и фонетику. Эта тенденция выравнивания усилилась с введением трёхпо́лья с 800-х гг. н.э., приведшее к снижению земледельческого передвижения, с закономерными лингвистическими последствиями. Дальнейшее выравнивание придало Семейному древу форму деревьев в кустарниковых зарослях, окруженых травяными газонами. Печатные прессы позднего средневековья сделали выравнивание повсеместным, подмывая языки и диалекты меньшинств. В то же время, увеличение производительности земледелия позволило правителям заняться постоянными войнами, которые перемешивали и разбрасывали их население по примеру скотоводов, прошедших тот же путь еще пять тысячелетий назад. До рождения лингвистики и ее этиологии библейского типа оставалось еще 1000 лет. Некоторые лингвисты, возможно, следовали примеру биологической эволюции. Понадобилось еще 200 лет чтобы какие-то лингвисты уловили, что их модель совсем неладна, и пришли к Волновой модели.

Эффективность моделей Семейного Древа  и Волновой модели едва ли сравнимы. Различие их последствий аналогично различиям бесполого и полового размножения. За первые 2,5 млрд лет органической жизни, бесполое размножение не вышло за рамки самых примитивных форм, взрывное развитие началось с появлением полового размножения 1 млрд лет назад. Оно принесло обмен и перемешивание генетического материала, диффузию полезных свойств, и позволило биологическое экспериментирование. Модель Семейного Древа постулирует сформированный исходный язык и полагается на медленные внутренние мутации типа бесполой репродукции. Модель Волновой модели постулирует обмен, формирует язык в процессе обмена, и использует все доступные мутации поперек лингвистических линий, сродни репродукции сексуального типа. Результаты формируются взаимодействием изменений и выравниваний.

За одно поколение, белые коровы становятся пегими, блондины становятся мулатами, флективные языки становится креольскими без никакой флексивности. В рамках модели Семейного Древа, изменения асинхронны, случайны, и изолированы. В рамках Волновой модели, изменения синхронны, массивны, одновременны для многочисленных черт, направленны, и, самое главное, предсказуемы. В Волновой модели возникают узнаваемые черты, в 19-м в. смело названные "лингвистическими законами". Они описывают типичные фонетические преобразования, свойственные языкам, адаптированным иноязычным населением, как например акцент южан, смесь испанского и английского (Spanglish), Афроамериканский акцент, Русский акцент, или Восточные акценты Английского языка в США. Период двуязычия сглаживает переход, а адаптация напрямую приводит к частичному и резкому переходу. В случае адаптации, усваивается типология языка, его структура, а лексический и морпчологический материал начинается с самого примитивного, и накапливается веками. Поверхностно, некоторые симптомы в воспринятых языках могли быть, и исторически были, pereпутаны с моделью внутреннего развития, но при ближайшем рассмотрении проявляется всевозможная своеобразная разница, потому что она дополняется множеством других языковых черт синтаксических, морфологических и лексических изменений. Чтобы переварить неудобные факты, Европейская лингвистика пришла с тезисом что типологические, синтаксические, и морфологические изменения являются случайными, что языки могут случайно изменять их в глобальном масштабе, переключаясь с одной типологии к другой как меняют религии или шляпы. Это был единственный постулат, который мог предохранить модель Семейного Древа от увеличивающегося наплыва возражений.

Украшенная изощренными домыслами, концепция Яфетической лингвистической линии дожила до середины 20-ого столетия, и жила бы еще, если бы не лингвистический гений и твердая рука Сталина, который подвизался во всех дисциплинах кроме компьютерных, генетики и гинекологии. Яфет породил Киммерийско-Скифского сына Гомера с его потомками Скифо-Ашкузским Ашкеназом, Уральским Рифатом и Тюркским Тогармой; сына Магога с его отпрысками Анатолийскими и Черноморскими Скифами; сына Мадая с его отпрысками - Мидийцами Северо-Западного Иранского нагорья; сына Джавана (Иоана) с его потомками Ионийцами, иначе известными как Греки; сына Тубала с его отпрысками трех языков Европы, а именно Пиренейских, Италийских, и Иллирийских; сына Мешеха с его отпрысками Анатолийскими Мушки 2-го и 1-го тыс. до н.э., иначе неизвестных; и сына Тираса с его потомками северозападными понтийскими Скифами, которые научили Греков искусству сыроделия. По этой схеме, Скифы не только имели многочисленных отцов, но и были распространены как яйца в салате, начиная с Ближневосточных Ашкеназов, далее Тогарма, далее Ближневосточные  и Причерноморские Скифы, и далее Северозападные Понтийские Скифы. Одни Скифы названы 5 раз, в то время как вся остальная часть библейского мира насчитывает лишь 9 групп из Семитов, Хамитов, Уральских Рифатов, Мидийцев, Ионийцев, Иберов, Италиков и Иллирийцев, и непонятных Мушки. Со временем, лингвистика включила все 6000 языков мира, используя единую модель для препарации и интерпретации их всех, за исключением нескольких неловких случаев, как-то Английский, Германские, Русский, Романские, Китайские, Японский, и еще несколько других мелких случаев. Алтайские языки тоже один из тех незначительных случаев.

Алтайская - это гипотетическая языковая семья, которая разделяет многочисленные определяющие характеристики, такие как агглютинация, гармония гласных, и подлежащее-сказуемое-глагол (ПСГ, SOV) порядок слов. На деле она не живет как гипотетическая, на нее ссылаются, называют, и используют как доказанное явление, что является совершенно фальшивым допущением. Во многих Европейских умах, она была настоящей в течение 150 лет, или 6-ти поколений. В других, она стала одним из постоянных эвфемизмов для Тюркских языков, когда в период с 1944 до примерно 1960-х в большой зоне Евразии само название "Тюркский" было запрещено. С самого начала было определено, что Алтайские языки являются Восточными языками, что они достигли Европы только к Новой Эре. Концептуально, они были исключены из Европы, и отведены на поселение в отдаленные районы подальше от Европейских языков.

Термин Алтайская был введен Финским филологом Уральских языков Маттиасом Кастреном (Matthias Castren) в 1844 году для семьи, включавшей Тюркские, Монгольские, Тунгусо-Маньчжурские, Финно-Угорские и Ненецкие (в то время называемые Самоедские, теперича подправленное на Самодийкие) языки, плюс дополнительно Корейские и Японский, плюс очень дополнительно Айнский (Дальневосточных Айнов, а не Уйгурских Айнов), в течение ста лет она называлась Урало-Алтайской, и первоначально также Татарской.

Неведомо для М. Кастрена, эта группа включила Y-ДНК генетических маркеров R1b + R1a (Тюркских); C + O (Монгольских Монголов), C + N (Монгольских Бурят); С (Тунгуского); N (Финно-Угорского); N (Ненецкого); D + O (Японских); O (Корейского); D (Айнского). В демографическом аспекте это позволяет различить основные линии R (Тюркская, она же Средне- или Центральноазиатская), C (Тунгуская, она же Южноазиатская Прибрежная), N (Финно-Угорская, она же в Североевразийская), D (Дальневосточная Аборигенная, она же Морская Миграционная), O (Дальневосточная Аборигенная, она же Восточноазиатская - Юговосточноазиатская). Это генетически очень разнообразное космополитическое происхождение положительно исключает любые лингвистические модели типа Ноего ковчега, и удачно объясняет несвязанное происхождение лексуса каждого подозреваемого. Оно также удачно объясняет мучительную лингвистическую историю, которая пытались строить различные модели, сначала основанные на общих типологических принципах, потом на случайных данных, а теперь на статистической оценке случайных данных. В одномерном мире, неверная предпосылка может случайно привести к правильному результату, но дополнительное введение любого измерения безусловно опровергнет такой одномерный тезис.

Кастренский Урало-Алтайский прожил 150 лет, до его развенчания С. Старостиным (2003) в 21-м в., которое подтвердило независимость Алтайской и Уральской семей. Между тем, в течение тех 150 лет, Алтайская часть жила своей собственной жизнью. Австрийский ученый Антон Боллер (Anton Boller) в 1857 г. предложил добавить Японский к Алтайской группе Урало-Алтайской семьи. В 1920-ех годах Г. Рамстедт (G.J. Ramstedt) и Е.Д. Поливанов предложили добавить Корейский к Алтайской группе. В 1962 году Джон Стрит (John C. Street) предложил добавить Айнов к Алтайской группе, образуя с Тюрко-Монголо-Тунгускими языками одну группировку, и образуя Корейско-Японско-Айну другую группировку. С гипотезой Кастрена, и с каждой новой модификацией среди лингвистов шло дробление, сторонники горячих за и против шли приливами и отливами, помогая полиграфической индустрии всего мира. Первые 100 лет были периодом растущего национализма, когда каждое Европейское государство изучало и сочиняло свое прошлое, в чем лингвистика играла совсем не последнюю роль. Независимо от позиции за или против, вся дискуссия была об обосновании модели Семейного Древа. Или о той части реальности которая может сформировать модель Семейного Древа. Другая часть, движимая миграциями, слияниями и культурными обменами, по-прежнему остается переферийной темой не относящейся к основной теме, суть которой в том, "относится или не относится мой предмет к этому Древу, или он растет из другого Древа". Различные модели Древа предлагают различные группировки, создавая таким образом терминологическое наводнение: Урало-Алтайская, Алтайская, Макро-Алтайская, Micro-Алтайская, Макро-Тунгусская, Североазиатская, Ностратическая, Евразийская, семья Карасукских языков, Дене-Кавказская, Сино-Кавказская, Алтаисты, анти-Алтаисты, и другие. Что делает ситуацию еще хуже, каждый язык и языковая группа заростают надстройками пра-и прото- типа "Адам родил Сета, Сет родил Еноса". Болгары, например, имеют пра-Болгарский Славянский язык, но прото-Болгарский Тюркский язык. Бедлам валит, свидетельствуя об общей неосведомленности. Степень неосведомленности от бедной до никакой была отмечена не только в критических обзорах, но и в самих материалах исследований и за и против.

С 1950-х годов, модель Древа Алтайской семьи находится в смятении и кровоточит. Она потеряла свой Уральский компонент, превращаясь в Макро-Алтайскую семью, не обняла отдаленную группу Корейско-Японско-Айну, превращаясь в Micro-Алтайскую семью, выпустила Macro-Тунгускую группу из Тунгусо-Корейско-Японской тройки, и разломилась вдоль Тюрко-Монголо-Тунгусских швов. На сегодня, Алтайская Тюрко-Монголо-Тунгусская (и параллельно Уральская) группа - это Sprachbund, результат конвергенции через интенсивные заимствования и длительные контакты между носителями не связаных языков. По существу, в экстремальном варианте, Тюркские языки являются единственным членом Алтайской группы. А когда Макро-Тунгусскую группу называют Алтайской, Тюркские языки теряют даже этот последний ярлык. Реликты прошлого, однако, все еще прочны, справочные материалы, и даже новейшие энциклопедии по-прежнему предлагают различные определения и версии термина Алтайский, каждое из них обволочено сносками, разъяснениями и, очевидно важными, цитатами.

Как облака, лингвисты плывут далеко наверху от реальности. Чисто лингвистические процессы лишены истории, которая их создает, лишены людей, которые их несут. В лингвистике, демография, этнография, биология, и технология не приводные механизмы, а в лучшем случае следствия лингвистических построений и былых административных реорганизаций. Для сторонников библейской модели, Алтайская историография является штормом с последующими арьергардными отступлениями под растущей тяжестью реальности. Для сторонников модели конвергенции, это тяжкая затяжная битва. Конечная линия доктринальной обороны закрепилась на том, что лингвистика является самодостаточной автономной наукой, изолириванной от биологии, демографии и других приземленных влияний.

Для лингвистики, важность известной реальности неоценима. Дисциплина, оторванная от других наук, не является наукой, это занятие. Несколько ключевых примеров иллюстрируют это. Демография: в 93-м году нашей эры, 1/2 миллиона Гуннов (Хуннов) присоединилась к 100,000 Сяньбийских Монголов; такое слияние не могло избежать создания Тюрко-Монгольского лингвистического союза, который был опосля найден и невинно энергично обкатывался; или исчезающе малая группа Енисейских охотников-собирателей была описана как главная военная сила Восточной Азии, которая обложила налогом и правила Китайскими и Римской империями и большей частью Евразии, демографически явно неудачная идея. Археология: роль и влияние Скифов типа Чжоу на народы Дальнего Востока датируется анналами 2300 гг. до н.э., их археологические следы достигли Тихого океана, они привнесли на Дальний Восток сокровища технологий и инноваций; это не только легко объясняет языковое влияние Тюркского на Синитические (гипотеза Сино-Кавказской семьи), Тунгусские, Корейские и Японский, но и должно быть предпосылкой и факелом для лингвистических исследований, указывая им направление. История: Германские источники описывают Скифов и Сарматов в Германской истории, и Германские языки содержат 30% субстратного лексикона; Тюркизмы в Германских языках давно и широко известны; не только история легко объясняет языковое влияние Тюркских на Германские языки, она определяет конвергенцию и служит факелом указывающим направление исследований. Биология: основные компоненты в генетическом составе указывает на источники, C + O Y-ДНК Монгольских Монголов указывает на слияние Тунгусо-Маньчжурских народов и дальневосточных аборигенов, в то время как C + N Y-ДНК Монгольских Бурят указывает на слияние Тунгусских и Ненецких/Финских народов; этти однозначные биологические факты легко объясняют отсутствие общих слов во всех трех группах Тюркских, Монгольских, и Тунгусо-Маньчжурских языков, это "странное" явление оказывается легко предсказуемым; это не загадка, это открытая книга.

The relationship between the Türkic and Mongolic languages remains a partisan and hot topic, although the discussion could have tapered down two centuries ago, after publication of the Chinese annals by J. de Mailla (1669-1748), who in the 18-th century published a French translation in 12 volumes: Histoire générale de la Chine, ou Annales de cet Empire; traduit du Tong-kien-kang-mou par de Mailla, Paris, 1777-1783. The annals made known a key fact: in 93 AD, 500,000 Huns (or 100,000 families, or 15% of the Hunnic state population) joined an unknown number of the Syanbi Mongols. Through the centuries, Mongols are known to be a not numerous group compared with all their neighbors. Manipulating Türkic and Mongolic demographic data, it is not hard to come to a conclusion that the Türkic tribes of the Hunnic Confederation outnumbered Mongolic tribes by a factor of at least 10:1. Nowadays the ratio is about 10:1, with 120 mln vs. 12 mln speakers, and there are many ways to come up with an order of magnitude estimate for the past 2000 years. Calibrated by numerous historical data and historical events, and crosschecked with the accepted demographic growth factors, estimates would invariably fall into this ballpark range. Chingiz-khan demographic imprint was infinitesimal, Mongols in his armies numbered in low 5-digit numbers. Another event of 1600s AD replaced the western Mongol tribes, who could be way more Türkic than Mongolic, with the eastern Mongols, whose language we call Mongolic today, and which was not as much Turkified or Mongolised as the western Mongolic. Other than documented archaic Turkisms in Mongolic, there are way more reasons to seek Türkic in Mongolic than the other way around.

The genetic data weightily corroborates the demographic trend. Genetically, the Türkic and Mongolic people come from entirely different genetic trunks, both on the male and female lines. As far as the original languages, the two unrelated trunks of the Türkic and Mongolic people could not have a common “pra-Altaic” language. Not any more than any other genetic lines that are not direct descendents one from the other. Here the genetics sides with the party that argues for cultural influence against a genetic connection. Under a pan-Altaic hypothesis, the Türkic - Mongolic - Tungusic genetic unity is stipulated with no reservations, and the Korean and Japanese are added as a footnote, under a qualifier “possible”. The archeology contravenes the genetic connection thesis, definitely so in the China-controlled territories, and extrapolates its findings to the Korean and Japanese origins. Archeology has detected an influx of the Scythian-type horse nomadic tribes into the Far East, into the area of the modern Northern China, extending as far south as the southern watershed of the Yellow river and as far east as the Liaoang bay coast of the Northern China, deep into the Mongolic and Tungusic lands of the late 3rd mill. BC. In the Central China, these Scythians go under a codename Zhou 周, starting from 2000 BC, without much amalgamation they coexisted with the local agricultural population, and culturally influenced the Far Eastern tribes. That influence predates the first Koreans and Japanese by at least a millennium. At their birth, the Koreans and Japanese already carried into their incipient cultures a load of amalgamated linguistic influence. The archeological finds also corroborate the thesis of the immense and mutual nomadic cultural and biological influence on the sedentary tribes of the Far East, and contravene the linguistic genetic connection. The linguistic Ursprache Family Tree model conflicts with the historical and physical records, which outright support the Wave model of the historical linguistics.

Часть Алтаистской парадигмы включает проблему самокалечения, и многочисленные оправдания и оговорки поддерживающие ее. Действительно, от того, что известно в рамках библейской модели, пользы мало. Неолитические Sprachbund'ы 5000 л.н. были так же рассеяны, как и Sprachbund'ы 19-го в., и Мезолитические Sprachbund'ы 10,000 л.н. были не менее диверсифицированы. Весь накопленный опыт до 20-ого столетия действительно поддерживает эту точку зрения, и кроме Библии, нет источников, которые поддерживают противоположную точку зрения. До средневековья, для большинства человечества письменные источники отсутствуют, и без письмености нет записей связанных с лингвистикой. Лингвистика может гадать, предполагать, и делать выводы, но она не может произвести ничего калибруемого и поддающегося проверке, в первую очередь потому, что язык является стохатестическим процессом. Для периода до появления письменности, лингвистика является схоластической дисциплиной, и после того она становится описательный дисциплиной, как геногеография или популяционная генетика. Палеолингвистика, та самая которая украшена звездочками отмечающими фантомные слова, является улицей с односторонним движением, для проверок нет никаких шансов, нет процедур тестирования на местах. Палеословарь - это перечень мнений типа "он сказал, она сказала", построенных на теориях возможно применимых, и заведомо нерегулярных "звуковых законов". Поиск точечной прародины является таким же плодотворным как и поиск библейского Ноя. До создания машины времени, мы не узнаем точную фонетику незаписанных языков. Даже если мы откопаем все кости прошлых тысячелетий, и получим их ДНК, мы только узнаем биологические аспекты в дополнение к археологическим знаниям, и лишь сможем отследить физические миграции. Поскольку язык является аттрибутом культуры, о лингвистических аспектах в лучшем случае мы узнаем только косвенно и предположительно. Отмеченные в многочисленных критических отзывах предопределенные общей неосведомленностью недостатки, если и будут вообще когда-либо смягчены, то только частично и пятнами. Так или иначе, нам придется спуститься с библейских высот к реалиям жизни. В общем случае, модели слияния вытеснят библейские модели ращепления.

Наша Алтайская языковая эпопея продолжается со всем славным ее звоном и свистом.