Этот краткий и блестящий обзор состояния в Алатаистской филологической классификации дает ясную картину о современном статусе, и возможно превосходит пределы воздержанности в своей объективности. Можно добавить небольшие акценты.

Во-первых это Тюрко-Монгольский симбиоз. Хотя и подозревается, и можно строить разумные предположения, но нет никакого исторического свидетельства этого в 1-ом тысячелетии до н.э, кроме ограниченных Согдийских, Тохарских и Хуннских анклавов на предположительно монгольских территориях. Первая известная Тюрко-Монгольская массовая интеграция случилась около 202 до н.э., когда Маодунь расчленил и присоединил Монголов Дунху, разделив их на присоединенных к Тюркам, и независимых; другая случилась после 160 г. нашей эры, когда Хуннская конфедерация раскололась, и многие ее племена, которые остались на месте, соединились с Монголами. Второй случился в Раннем Средневековье, когда Тюркская конфедерация распалась, и снова многие ее племена, которые остались на месте, соединились с Монголами, поменяв при этом свое этническое название. Так как мы как-то знаем демографию ситуации, в обоих случаях, Тюркский компонент численностью значительно превосходил местное Монгольское население. В результате, это культурная диффузия сделала Монгольский язык тем, как мы его знаем сегодня. Воздействие Империи Чингизидов 13-ого столетия, насколько мы это знаем сегодня, относительно лингвистических влияний было минимально, и концентрировалось в довольно узкой семантической области. Лингвистическая диффузия произошла до этого, в 1-ом тысячелетии нашей эры. То, что даже после тысячелетнего обмена Доктор Lars Johanson не находит свидетельства генетической связи Монгольского и Тюркских языков свидетельствует как далеки были эти языки перед началом интесивного обмена.

Во-вторых, мы знаем, что Хуннские племена, и позже их осколки, были в близком и продолжительном контакте с Дунху-Тунгузскими племенами, достаточно для наложения некоторого лингвистического воздействия непосредственно и без Монгольского посредничества. Это не должно минимизировать Монгольское влияние, но результат был составным эффектом прямой и косвенной дуффузии.

Детальное изучение Монгольского покажет диалектальную дифференциацию, отмеченную Н.Бичуриным в начале 19-го в., между западным и восточным диалектами, дифференциацию которая явно показывает язык подвергнувшийся влиянию,  и язык не подвергнувшийся влиянию Тюркского языка. Исследование с учетом этого разделения принесло бы результаты очень разные от недеференцированного изучения этих диалектов

A further review of the Mongolian, noted by N.Bichurin early in the 19th century is a dialectal differentiation between the western and eastern Mongolian, the differentiation that clearly displays the language affected, and the language largely non-affected by the influence of the Türkic languages. Investigation segregated along the dividing line would bring results much different from an undifferentiated mixture of these dialects.

Генетика также дает нам подсказку. Центр агглютинативных языков располагался в огромном радиусе вокруг ЮВ Азии, и так же располагалась вторая группа крови (B), эти две карты перекрываются, и показывают на земный и береговой маршруты распространения обоих. В то время как новшества за тысячелетия разделили языки, агглютинативная филологическая основа, и некоторые другие общие филологические маркеры, сохранились. Примечательно, что лингвистическое определение так великолепно сформулированное в преамбуле статьи Ларса Джохансона (Lars Johanson), не нашло отражения в последующем филологическом обзоре, оставляя видимый пробел в содержании обсуждения. В филологии 20-ого столетия типологическая структура языков отошла на задний план по отношению детальных выражений морфологии, потому что агглютинация как типологическая черта не может якобы использоваться как свидетельство генетического родства с другими агглютинативными языками. Это удобная позиция для представления гибридных аналитических языков, как Английский и Китайский, вершинами человеческого развития. Однако, с отсутствием примеров доказывающих эту догму, и с противоположным примером  Коренных Американцев сохранившим свою типологическую структуру в периоде целых 10+ тысячелетий своей изоляции, пренебрежительное отмахивание этого фундаментального филологического фактора может легко привести к аримаспу, используя Скифское слово для полуглазости, и неправильных выводов.

Суть статьи доктора Lars Johanson: Тюркские языки это само лингвистическое семейство, и ни Монгольские, ни Тунгусские, ни Корейский и Японский не родственны ему. Любая лексическая примесь в этих языках произошла только от культурной дифузии. Почему такое сильное заявление? Потому что, используя собственные слова доктора Lars Johanson, есть “недостаток свидетельств общего Алтайского базового словаря.“ “Сходства, которые происходят только в типичных контактных зонах не могут быть легковесно использованы как свидетельства генеалогического родства.“ В Тюрко-Монгольском, “парные словарные соответствия, однако, не касаются самых существенных частей словаря“. И “едва-ли существуют какие-либо реальные лексические соответствия между Тюркскими и Тунгускими языками.“ Для оставшихся, “проблемы Алтайской аффилиации с Японским“: “Японский (со Старым Когурио) и Рюкюанский формируют отдельное собственное семейство“. Находимся ли мы у смертельной постели легковесных гипотез 19го века? Не так быстро, сначала мы должны пройти нелегкий период отрезвления.

Общее обозначение для типологически родственных языков Тюркской, Монгольской, и Тунгуской семейств - это “Алтайские языки“; согласно некоторым ученым, это обозначение также включает Корейский и Японский. Общие типологические особенности этих языков включают агглютинативный и исключительно суффиксовую структуру слов, сингармонизм, порядок слов с заключительным глаголом, определители впереди  определяемого, и использование многочисленных несовершенных глагольных структур.

Алтайские как “Урало-Алтайские“

Термин “Алтайский“ впервые использовал M. A. Castrеn в середине 19-ого столетия для предполагаемого семейства, включающего Финно-Угорские, Ненетские, Тюркские, Монгольские, и Тунгуские языки. Эту группу языков позже назвали “Урало-Алтайской“. Урало-Алтайская гипотеза, которая в значительной степени базировалась на общих типологических критериях как агглюцинация и гармония гласных, была широко принята в 19-ом столетии. Позже, эта гипотеза была серьезно подвергнута сомнению. Работы W. Schott, M. A. Castren, J. Grunzel, H. Winkler, и других об “Алтайских“ языках содержат обильные неправильные данные. Castren, однако, отклонил искючительно типологический подход, и применял лингвистические критерии лексического и морфологического сравнения. Установить Урало-Алтайский  протоязык нельзя потому что нет достаточных материалов (i.e. using an unmolested protolanguage as formulated in the nonsensical “Language Tree“ paradigm. In a diffusional paradigm the existence of a symbiotic, syncretic, and dynamic “protolanguage“ is quite viable - Translator's Note).

Ученые следующего периода, например, J. Nemeth и J. Deny, выбрали более осторожное отношение, издали детальные работы о фонологии, словообразовании, и т.д. Синтаксические типологические аргументы об единстве Урало-Алтайской были однако обсуждены уже в 1962, Fokos-Fuchs.

Алтайская как “Микро-Алтайская“

Ученые как G. J. Ramstedt и N. Poppe привели доводы в пользу “Микро-Алтайского“ семейства (Comrie, 1981:39), по крайней мере состоящего из Тюркских, Монгольских, и Тунгуских, трех известных генеалогических групп. Ramstedt был основателем Алтайской лингвистики в научном смысле, хотя его работы содержат много проблематичных деталей. Его введение в Алтайскую лингвистику было издано посмертно (1952-1957). Вклады Poppe в Алтайскую лингвистику не менее важны. Его сравнительная фонология, запланированная как первая часть сравнительной грамматики, появилась в 1960 г. Пример фонологических соответствий, согласно Ramstedt и Poppe, это предполагаемое развитие начального Алтайского смычного *p- в Корейский p- и pb-, в Тунгуский p- (Нанай),  f- (Маньчжурский), и b- (Эвенки), в Монгольский *p- (Прото-Монгольский), b- (Середне-Монгольский),  f- (Монгуор), и Ø- (Бурят, Ойрат, Калмык, и т.д.), и в Тюркские h- (Прото-Тюркские, некоторые современные языки) и Ø- (самые современные языки). Аргументы Ramstedtа и Poppe были в значительной степени приняты, пока им не бросал вызов G. Clauson (1956, 1962). Противники как J. Benzing и G. Doerfer выразили сомнения даже против этой Микро-Алтайской семьи как действительное генеалогическое семейство.

В то время как Алтаисты расценили определённые подобия как общее наследие общеего протоязыка, другие утверждали, что подобия были результатом контактных процессов. Таким образом, некоторые общие особенности в Монгольских и Чувашском могли исходить из Прото-Алтайского языка, или быть заимствованы в Монгольские от языков типа Чувашского. Clauson критиковал недостаток свидетельств общего Алтайского базового словаря. В его огромной работе по Тюркским и Монгольским заимствованиям в Персидском, Doerfer (1963-1975) опроверг Алтайские этимологии, которые дали Ramstedt, Poppe и другие, утверждая что подобия, которые могут быть приписаны общим типологическим принципам, или ареальной диффузии должны быть исключены из генеалогических сравнений.

Возможное единство Алтайского языка распалось приблизительно 3,000 лет до н.э. Критическим вопросом Алтайских сравнительных исследований является то, какими методами можно отличить общие элементы ранних контактов от элементов унаследованных от протоязыка. Проблему представляет дефицит ранних данных. Принимая во внимание, что Индо-Европейский засвидетельствован уже во втором тысячелетии до н.э , нет никаких реальных Тюркских источников до 8-ого столетия (Древние Восточные Тюркские надписи в долине Орхона, Внутренняя Азия). Первые Монгольские материалы находятся в Секретной Истории Монголов (полагается что она написанна приблизительно в 1240 г. нашей эры, и частично базируется на материалах постарше). Первые существенные материалы документирующие Тунгуские появились столетия спустя (Even an abundance of written materials does not ensure an undisputable resolution of the genealogical dilemma. The criticisms of the “Language Tree“ paradigm are precipitated exactly by the abundance of written materials, which provides ample tools for argumentation disputing the soundness that paradigm. The universal general typological and areal diffusion principles of the Doerfer arguments are equally applicable to the development of the presumptive monolithic Proto-IE and, say, “Micro-Altaic“ family - Translator's Note)..
31

Тюрко-Монголо-Тунгуское Родство

Для родства между Тюркскими и Монгольскими языками было возможно установить множество убедительных звуковых законов на основе слов с подобной звуковой формой и содержанием, и найти определённые соответствующие деривационные и грамматические суффиксы. Вопрос заключается в том,  как рассудить эти подобия. Самые ранние Тюркские и Монгольские источники едва-ли показывают хоть какие-нибудь общие особенности, за исключением межкультурных слов типа каган “высший правитель“ и тегри “небеса“. Средне-Монгольский показывает множество слов с подобными Тюркскими эквивалентами. Немногие парные словарные соответствия, однако, не касаются самых существенных частей словаря, то есть, цифр, терминов родства, и базовых глаголов, существительных, и прилагательных. Несколько общих элементов найдены в морфологии. С другой стороны, очевидно, что поздние Монгольские языки приблизились к Тюркским, отбрасывая некоторые старые особенности, например, включительное и исключительное различие в местоимениях и глаголах, грамматический род в формах глаголов, соглашение между прилагательным и его существительным, и возможность постпозиции прилагательным признаков (Coming from such distinguished expert as Dr. Lars Johanson, this description of the language is overwhelnming. The first Mongolian, spied from the earliest 13th century source, after a millennia of Turkic symbiosis, displays typical traits familiar to us from the IE languages: “shel“ vs. “shla“ - “he went“ vs “she went“ in Russian, “chico hermozo“ vs.“chica hermoza“ - “attractive boy/girl“ in Spanish, and postposed “chico hermozo“ vs. “hermozo chico“ - the postposed “boy attractive“ is as bad in English as it is in Türkic. Adding to this the incompatibility of “the most significant parts of the vocabulary, i.e., numerals, kinship terms, and basic verbs, nouns, and adjectives“, the idea of a Turko-Mongolic “Language Tree“ seems to be a clear absurd. Given that not an absence of materials or scholarship feeds the Turko-Mongolic linguistic family notion, the only reason for this scholarly absurdity is a preconceived arimaspu notion of “us“ vs. “them“. To put it square, this attitude is as absurd as the devision of philologists onto “Alataists“ and “non-Alataists“. No real scientist can be marred by a belief, however ingrained it may be - Translator's Note).

Таким образом, много подобий должны быть обусловлены контактными процессами. Существовали близкие связи между Тюркскими и Монгольскими языками уже с середины первого  тысячелетия до н.э. Заимствования в обоих направлениях имели место с ранних времен. С возвышением Империи Чинджизидов в 13-ом столетии много Тюркских народов попали под сильное влияние Монголов. Воздействие продолжалось дольше в областях интенсивного контакта, таких как Южная Сибирь и Казахские степи. Лексические влияния особенно сильны в Тувинском, Хакасском, Алтайских Тюркских, Киргизском. Казахском, и т.д. Сходства, которые происходят только в типичных контактных зонах не могут быть легковесно использованы как свидетельства генеалогического родства.

Монгольский показывает ранние слои заимствований из нескольких Тюркских языков, и под Тюркским влиянием развил много структурных черт. Слова, общие Тюркским и Монгольским языкам, например, Булгарско-Монгольские соответствия, расцениваются Алтаистами как истинные когнаты, и не-Алтаистами как Тюркские заимствования в Монгольских языках. Некоторые ученые рассматривают возможность, что соответствия между Тюркскими и Монгольскими языками приходят от общего фундамента, некоторого “языка X“, который, возможно, поставлял заимствования обеим группам. Тунгуские слова, рассматриваемые Алтаистами как Алтайские, не-Алтаисты скорее видят как заимствования из Монгольских в определённых контактных областях. Подобных деривационных и грамматических суффиксов очень мало. Монгольские и Тунгуские языки были в контакте в течение долгого времени до первой документации Тунгуских языков. Кроме недавних заимствований из Сахского (Якутского) в Северо-Тунгуские, едва-ли существуют какие-либо реальные лексические соответствия между Тюркскими и Тунгускими языками. В не-Алтаистской перспективе, в целом Тюркско-Монголо-Тунгуское связь оказывается таким образом диффузией, а не генеалогическим родством. Согласно этой модели слова, общие во всех группах, возможно блуждали по линии Тюркские - Монгольские - Тунгуские языки (What bothers Dr. Lars Johanson is that the presence of the evidence against genealogical relatedness in the corners of philological science is viewed as an absence of  the evidence for the genealogical relatedness, and thus a necessity to assemble a body of scientific evidence proving it. Accumulating linguistical cognates, say, doubling or quadrupling their number, would create on the ground a situation where the mass of the facts overweighs the underlying fundamental philological differences, which would be lightly brushed away - Translator's Note).

После десятилетий обсуждений, характер отношений между Алтайскими языками все еще спорен. Много общих особенностей являются результатом недавнего контакта, часто ограниченого некоторыми языками в пределах групп. Вопрос таков, какие надежные соответствия остаются для оправдания признания Алтайского языка как семейства в смысле Индо-Европейских или Семитских. Нет никакого согласия о том, доказано ли родство, все еще недоказано, или доказательство невозможно. Некоторые ученые утверждают, что слишком мало черт являются общими для всех трех групп, и только для этих групп. Ясные лексические и морфологические параллели существуют между Тюркскими и Монгольскими языками , и между Монгольскими и Тунгускими, но не между Тюркскими и Тунгускими языками. Все три группы показывают несколько подобных черт, например, в формах личных местоимений, но подобия этого вида найдены в различных несвязанных языках, в других частях северной Евразии, и в других местах. Сегодня, однако, по сравнению с 1960-ыми годами, фронт между Алтаистами и не-Алтаистами не всегда так-же жестки. Например, неприкрытый не-Алтаист Doerfer, который критиковал предложенные фонетические законы Алтайского языка как составленные менее строго или даже случайно, принял вышеупомянутое развитие *p- в Тюркское b- и Ø-: например, *pat “лошадь“, bat  (Халадж, и др.), at (большинство Тюркских языков). Doerfer выражает свою оценку достижений Алтаиста Ramstedt следующим путем: “Мы должны быть благодарны изобретательному основателю Алтаистики как науки за обнаружение таких многих фонетических  законов, которые являются действительными до настоящего времени“ (Doerfer, 1985: 135) (There is a sea of difference between admiring ingenuity of an inventor, and acceptance of the invention. Acceptance of even one invention that genetically links unrelated phenomena equates with an overall recognition of a genetical pedigree. Unlike the brothers Wrigt's invention, Ramstedt's invention does not need to fly, all it needs is a “recognition of the majority“ of the experts, even when they come loaded with qualifiers and criticisms. The “law“ invented by Ramstedt, like the invented *protoword *pat, can demonstrate how spurious phonetical inventions gain a legitimacy and long life when an anecdotal case is extrapolated into a phantom “law“. Clearly, Dr. Lars Johanson does not side with moving goalposts and sitting on the fences in a clear-cut situation - Translator's Note).

Корейский и Японский

Самый спорный пункт в недавних обсуждениях был о том, должны ли быть Корейский и Японский (с близко-связанным языком Рюкюан) признаны членами Алтайского семейства. G. J. Ramstedt (1939, 1949) был первым ученым, который пытался доказать отдаленную связь между Тюрк-Монгол-Тунгуским и Корейским. Хотя его сравнения сильно критиковались в недавних работах, N. Poppe считал что Ramstedt идентифицировал по крайней мере 150 бесспорных Корейско-Тунгусо-Монголо-Тюркских когнатов.
32Относящейся Относящиеся

Японский часто считался состоящим из Австронезийского субстрата и Алтайского суперстрата. E. Д. Поливанов (1924) утверждал, что он гибридного происхождения, содержащий и Австронезийские элементы, и континентальные элементы также найденые в Корейском и Микро-Алтайских языках. В раннем исследовании, Ramstedt (1924) рассмотрел возможные связи между Японским и Алтайскими языками, не достигнув ясного заключения. Сорок два года спустя, S. E. Martin (1966) чашел 320 этимологий связывающих Японский с Корейским на основе стабильных фонетических соответствий, которые позволили ему восстанавливать Прото-Корейские-Японские формы. R. A. Miller (1971), кто установил набор фонетических соответствий для фонемам Прото-Алтайского языка восстановленным Poppe (I960), ясно утверждал что Японский был ветвью Алтайского языкового семейства. K. H. Menges (1975) взял множество Miller'ских аргументов и рассмотрел их подробнее. В книге С. А. Старостина по проблеме Алтайского языка и происхождению Японского (1991) он  привел здоровые аргументы  и установил звуковые соответствия между Японским, Корейским, и Алтайскими языками на основе многочисленных лексических сравнений Тюркских, Монгольских, Тунгуских, Корейских, и Японских лексических параметров. J. Janhunen (1992, 1994), однако, указал некоторые проблемы Алтайской аффилиации с Японским, которую он считает преждевременной. Он считает что Японский и Рюкюанский формируют отдельное собственное семейство, и что язык Старый Когурио, на котором когда-то разговаривали на Корейском полуострове, близкий родственник Японского (I.e. there is no genetic link between Japanese-Korean and Altaic families. All lexical correspondences found by Starostin are of diffusion type, and the regular phonetic alterations pertain to the modifications internal to the Manchu family, of which Korean and Japanese are genetic descendents. The lexical loanwords and phonetic transformations, obligatory for the loanwords borrowed from an unrelated language, independently of the extent of borrowing, can not establish a genetical link between languages belonging to fundamentally different linguistic families - Translator's Note).

Библиография